Sepsis

На пороге какого-то большого развязывания - ночной воздух густой от болезни и давно забытых обещаний, дорога тянется как лента воспоминаний. Запись в блокноте, будто кому-то шепчешь: «новая линия, безумие по расписанию», и моторы однообразия гудят в такт. Священная мать Смерть выходит на улицу с риктусной ухмылкой, и всё вокруг вдруг выглядит как золотая корка на запечённом прошлом - красиво, но с привкусом пепла.

Звучит как злая молитва с долей сарказма: плетутся кевларовые нити, серп тянется через шею, серебро скатывается в свинец, а краденые цветы государства висят вверх тормашками. Здесь есть и театральность, и спокойная жестокость - словно на вечеринке апокалипсиса все в культовых мантиях, и кто-то с тёплой злорадностью подает огонь. Это ощущение почти домашней катастрофы: пугающе близко и немного смешно, потому что в конце концов поклонение концу превращается в привычку.